Шестидесятники в Америке были разные. Кто - то состязался с СССР в запуске космических кораблей, кто - то готовил революцию в музыке, живописи, театре и кинематографе, кто - то пытался создать новое общество, в котором были бы невозможны расовая ненависть и унизительная бедность.

Родившийся в 1944 году Дэнни Трехо тоже был шестидесятником, но в то время у него не имелось никаких высоких идеалов и революционных идей. Его мир был прост и уродлив - пьянки, гулянки, уличные драки, торговля наркотиками, вооруженные ограбления... И, конечно, тюрьмы. Одна, другая,третья... По его словам, он сидел почти во всех крупных застенках тогдашней Калифорнии.

Выходец из бедной, но трудолюбивой семьи американских мексиканцев, Дэнни мог бы пойти по пути родителей и стать строителем или садовником. Или, как один из его дядей, отслужить на флоте, получить стипендию для учебы в колледже и пробиться в средний класс.

Однако, как это часто бывает в бедных кварталах (а Трехо жили в одном из беднейших пригородов Лос - Анджелеса), у парня был куда более соблазнительный пример для подражания, чем вкалывающие до седьмого пота и получающие гроши родственники. Младший брат его отца, который был всего на шесть лет старше Дэнни, сперва пристрастил парня к травке, потом подсадил его на иглу, а когда Дэнни исполнилось четырнадцать, взял его с собой на ограбление, чтобы мальчик «постоял на шухере». Конечно, такая жизнь была грязной и опасной, но зато заработки оказывались намного лучше. И ими не надо было делиться с государством, к которому бедные мексиканцы в 1960 - х не чувствовали никакой симпатии.

Принято считать, что Голливуд - это не столько творцы - режиссеры, сколько маркетологи и бухгалтеры, которые рассчитывают рентабельность каждого проекта на калькуляторе и решают, быть ему или не быть. И что уж греха таить, это секрет Полишинеля, пусть и правда это только отчасти. Ведь Голливуд - это не только неповоротливые гиганты - мейджоры, редко отклоняющиеся от генеральной линии, но и маленькие независимые студии, часто в процессе работы играющие едва ли не в русскую рулетку. Думаю, это самое точное название проектов, которые создаются на свой страх и риск с расчетом в случае удачи заключить прокатное соглашение с крупной сетью. Даже те картины, которые удается протолкнуть, не всегда приносят дивиденды, а есть и такие, которые громят еще на этапе тестовых просмотров, и до экранов они и вовсе не доходят.

Горько и смешно, но даже самые именитые режиссеры зачастую являются рабами сложившейся за десятилетия студийной системы и вынуждены делать только то, что им дают. И лишь единицы могут сами выбирать, чем им заниматься. В первую очередь это мэтры, имеющие не только солидный послужной список, но и собственную производственную компанию, в которой они работают еще и как продюсеры. Например, Стивен Спилберг. А замыкают список энтузиасты, если хотите, режиссеры - гики, которым удалось не растерять пламенную любовь к кино за годы работы по ту сторону камеры. И тут первыми идут Роберт Родригес и Квентин Тарантино. Пыл этих двоих не остудил даже провал «Грайндхауса», их совместного детища. Они любят трэш и готовы его снимать, кажется, до тех пор, пока его не полюбят все. Причем очевидно, что кассовые сборы их либо вообще не волнуют, либо волнуют в самую последнюю очередь. Иначе «Мачете» просто никогда не был бы снят.

Есть такая расхожая фраза: «У каждого кино есть свой зритель». Это безусловная истина. Так что Родригес, снимая кино для себя, снимает его еще для кого - то - разбросанной по всему миру маленькой армии единомышленников. И дай бог, чтобы в этом положении вещей ничего не менялось и дальше. Так приятно сознавать, что в этом непростом мире не все измеряется деньгами. Об этом говорит уже количество звезд, согласных сниматься у Роберта практически за еду. Что же касается вопроса, окупится ли «Мачете», то я, честно говоря, почти уверен, что нет. Но если даже Родригеса это не сильно волнует, то что тогда говорить обо мне?