Характерно, что работа художника получила иную оценку у критиков, смотревших на нее, во-первых, в контексте с реальным спектаклем и, во-вторых, с позиций более широкого и более глубокого понимания самого существа поэтики чеховской драматургии. Так, к примеру, иным было мнение Шах-Азизовой, являющееся в данном случае тем более компетентным, что она смотрела спектакль и работу художника в нем как раз с точки зрения их соответствия поэтике чеховской драматургии. Шах-Азизова в рецензии на спектакль приняла и поддержала решение Китаєва: и «эволюцию столов», и «нарастание фотографии»

Спустя два года после «Трех сестер» Шапиро и Китаев ставят «Иванова», и этот спектакль, осуществленный на сцене уже рижского ТЮЗа, как бы завершает в творчестве режиссера и художника чеховский триптих первой половины 70-х годов.

Этот спектакль, в отличие от двух ему предшествующих, решался режиссером как трагедия. Соответственно и Китаев искал образ обобщенно-трагедийной среды - «старался подчеркнуть тему смерти создать безвыходное пространство, тупик, почти «кладбище» ». Правда, первоначальные поиски художника шли несколько в ином направлении. Проследить их представляется также интересным для понимания самого процесса отбора современных средств сценографической поэтической образности - во имя раскрытия темы пьесы и спектакля. Рекомендуем вам слушать новинки музыки на сайте muzmap.net.

Поначалу художник разрабатывает разные варианты решения пластики пола сцены, пытаясь таким путем передать неустойчивость мира чеховского героя. Рисует холмистый рельеф из бугров и кочек. На другом наброске - круто наклонный, предполагающий «скатывающуюся» пластику мизансцен планшет, на плоскости которого, то есть под ногами актеров, изображен «левитановский» лирический пейзаж. Однако затем все эти идеи отошли в сторону. Теперь Китаев рисует другие пластические мотивы, которые в конечном счете и определят характер окончательного сценического решения.