К примеру, когда идет диалог на первом плане, в это же время в глубине кто-то проходит, кто-то с кем-то неслышно для нас, зрителей, беседует, проводят белую лошадь, на которой приехала Заречная, кто-то музицирует, ужинают, играют в лото и так далее.

При этом режиссер и художник старались увидеть и добиться максимальной естественности на всех планах жизни. Рекомендуем вам не дорогие квартиры посуточно в Астане заказывать тут.

Итак, в этом спектакле Левенталь стремился решить сценическую среду и сценографическое действие как естественное течение «самой жизни», поэтически преображенной, представленной импрессионистически, в мимолетных ее состояниях и изменениях. И лишь в самом конце спектакля, как его последняя, финальная точка, прозвучал резкий трагический «аккорд», воплощенный средствами уже метафорически-символической образности. В момент, когда после выстрела Треплева на сцене оставалась одна беседка и на ее медленно движущихся из глубины на зрителя подмостках Заречная читала снова монолог треплевской пьесы: «Люди, львы, орлы и куропатки », вся проекционная графика светотеневой кроны и листвы вдруг в одно мгновенье гасла и то, что в течение всего спектакля было завораживающей, чарующей, таинственной, «колдовской» природной средой, оказывалось серым, мертвенным пространством нейтральных театральных кулис и падуг, освещенных нейтральным «дежурным» светом. Так, с помощью простейшего приема - выключения проекции - достигался эффект необычайной силы и глубокого смысла: жизнь исчезала, все ее красоты оказывались иллюзорны и становилось зримым то последнее состояние мира, о котором словами пьесы Треплева говорила Заречная: «Холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно, страшно».