На столике зажженная лампа, около которой читает Иванов. В глубине сада только угадывается заросший пруд. Туман, сырость, часть старого заброшенного дома - через все это создавалась атмосфера душной тоски, от которой хочется езжать».

Примеры созданных в этот период интерьеров и пейзажей в постановках чеховских пьес могут быть легко продолжены. Многие из них отличались по-своему мастерским воплощением, соответствующим общему высокому уровню создания на сцене тех лет иллюзии реальности. Не случайно в развитии декорационного искусства эти годы (конец 40-х - первая половина 50-х) стали периодом, когда поиски способов сценического изображения «самой жизни» достигли своей кульминации. Во всяком случае, в последующие два десятилетия театр и художники практически совсем отходят от такого типа декорационного творчества и решают совершенно иные проблемы.

Таким образом, конец 40 - первая половина 50-х годов - это время обращения к традиции Симова, переосмысленной в духе Дмитриевской поэтичности. В результате такого переосмысления тенденция создавать не просто подлинные интерьеры и пейзажи, но их как бы поэтическую интерпретацию привела к тому, что декорации обретали гораздо большую (по сравнению с Симовым) художественность и красоту. Однако вместе с тем поскольку качество «поэтичности» в работах большинства художников относилось, в сущности, лишь к характеристике самих изображаемых интерьеров или пейзажей (а не к выражению внутренней темы, лейтмотива пьесы, как это было у Дмитриева), постольку изображаемые интерьеры или пейзажи теряли то главное, что имелось у Симова,- а именно: тесную, предельно конкретную, острую взаимосвязь и взаимообусловленность обстановки места действия и действующих - живущих в ней персонажей. Другими словами, «поэтичность» интерьеров или пейзажей оборачивалась их безотносительностью к пьесе.