Перед зрителями представали гостиная, зал, кабинет или парк вообще, в них, конечно, могли жить и чеховские персонажи, но точно так же могли жить и герои из пьесы другого русского писателя, например И. С. Тургенева или Л. Н. Толстого.

Так, в интерьерах, мастерски созданных одним из крупнейших советских художников В. Г. Меллером и показанных зрителям как бы внутри богатой рамы с двумя бра по бокам, могло происходить действие не только «Вишневого сада» (1946, Киевский театр им. И. Франко, режиссер К. П. Хохлов), но и, скажем, «Плодов просвещения» или картины «У Каренина» в «Живом трупе», а с незначительными коррективами - и «Дворянского гнезда». Примерно то же можно сказать и про интерьеры, в которые поселил персонажей «Вишневого сада» (1954, Московский театр им. Ленинского комсомола, режиссер С. В. Гиацинтова) другой выдающийся мастер советского декорационного искусства - В. А. Шестаков. Еще более безотносительны к пьесе, к ее стилистике и поэтике, к переживаниям ее героев интерьеры у Н. Н. Медовщикова в спектаклях «Дядя Ваня» (1947), «Вишневый сад» (1950) и «Чайка» (1954) на сцене Ярославского драматического театра им. Ф. Волкова. Их главное качество (и в своем роде достоинство) - объективизм и проистекающая отсюда бесстрастность. Некоторые эскизы художника, например к IV акту «Чайки», кажутся эскизами добротной, с долей помпезности кинодекорации, кинопавильона к одному из фильмов 50-х годов. В связи с данной проблемой вспомним характерное свидетельство Н. Д. Мордвинова. Посмотрев «Чайку» в своем Театре им. Моссовета, Мордвинов записывает в дневнике: «Парк, как парк, в котором деревья, как деревья в любой декорации А мне хотелось бы увидеть глазами художника чеховский парк и лес». И тут же следует фраза: «Наклонный пол и натуралистические деревья. Тюлевый серый занавес со всякими висюльками и жесткии проволочный кустарник» - вполне в духе мейерхольдовских претензий, адресованных когда-то Симову по поводу его попыток создать во II акте «Вишневого сада» иллюзию реального пейзажа. Рекомендуем вам пароконвектомат.