Границы становятся зыбкими, мир вещей драмы сливается с лежащим вне его внешним миром». (Запомним это наблюдение о широкой открытости у Чехова мира вещей по отношению к реальной предметно-природной окружающей среде, которую этот мир вещей и представляет в пьесе. Поиски воплощения именно так понятой открытости сценического мира вещей к той реальной жизненной среде, которая находится как бы за пределами сцены, будут характерны для первого этапа театрального освоения чеховской драматургии - для оформления спектаклей Московского Художественного театра.)

Продолжая сопоставление того нового, что внес Чехов, с творческими принципами его великих предшественников, Чудаков пишет о том, что если в переломные моменты жизни духа героев у Достоевского, в философских размышлениях героев у Толстого «предметный мир или исключается совсем, или отходит в тень», то «у Чехова вещный мир - всегда в «светлом поле сознания» читателя. Внимание повествователя равно распространяется между жизнью духа и той вещной обстановкой, в которой она протекает». «Условность, выработанная в предшествующей литературе, когда ради целей более высоких герой на время «вынимается» из вещного мира, Чеховым отвергается».

Обозначая интересующие нас черты чеховской поэтики, мы будем использовать те конкретные выводы и положения, которые уже сделаны по этому поводу и сформулированы литературоведами и театроведами, исследовавшими творчество Чехова, и первыми постановщиками его пьес - К. С. Станиславским и Вл. И. Немировичем-Данченко.

Для декорационного искусства определяющее значение имело то, что Чехов привнес в русскую литературу и театр новое качество художественного изображения жизни - в ее повседневности, обыденности, случайности. Исследователи творчества Чехова, литературоведы и театроведы, считают, что в этом заключалось одно из принципиальных отличий Чехова от его предшественников и старших современников. Речь идет, в сущности, об овладении новой ступенью реалистического метода, о достижении максимального правдоподобия создаваемой писателем картины жизни.

Размышляя о месте Чехова в русской литературе XIX века, А. П. Чудаков пишет: «После натуральной школы роль бытового вещевого фона возросла чрезвычайно. И все же это именно фон, придающий действию локальный колорит и подчеркивающий нужные смысловые акценты. Это плоскостной «задник», который не может быть «выдвинут» в диалог и участвовать в нем на равных правах с персонажами. У Чехова мир вещей - не фон, не периферия сцены. Он уравнен в правах с персонажами». Развивая далее эту мысль, исследователь отмечает: «Предметы в старой драме центростремительны, вектора сил направлены внутрь, к единому центру. В чеховской драме господствуют силы центробежные. Направленные в противоположную сторону, они свободно разбрасывают предметы по широкому полю драмы, поле раздвигается до необозримых пределов.

Пьесы Чехова поставили перед декорационным искусством задачу достижения адекватности сценической среды среде жизненной. Иначе говоря, для воплощения чеховской драматургии декорационному искусству (того его типа, который характеризовался установкой на создание образа конкретного места действия) необходимо было подняться на высшую ступень его многовековой исторической эволюции.

С другой стороны, чеховские пьесы заключали в себе и совсем иное: такие качества и такой принцип построения сценического действия, для раскрытия которых требовалась уже новая система оформления - действенная сценография.

То, что внутри самой поэтической структуры чеховской драматургии как бы запрограммированы одновременно и те и другие эстетические возможности, обусловило особый характер исторической эволюции сценографических интерпретаций Чехова в русском и советском театре. Именно в чеховских постановках в наибольшей (по сравнению с другими циклами постановок произведений русской и мировой классики, за исключением лишь шекспировского цикла) степени проявились самые разные тенденции развития искусства оформления спектакля начиная с 1898 года и вплоть до 80-х годов XX века, являющихся границей рассматриваемого в книге периода.

Антон Павлович Чехов - писатель эпохи исторических рубежей. Рубежа веков. Рубежа общественных, социально-экономических формаций.

Рубежа в развитии литературы. «Чехова как художника нельзя уже сравнивать с прежними русскими писателями - с Тургеневым, Достоевским или со мною. У Чехова своя особенная форма»,- говорил Л. Н. Толстой. «Говорят, например,- писал Чехову М. Горький,- что «Дядя Ваня» и «Чайка» - новый вид драматического искусства, в котором реализм возвышается до одухотворенного и глубоко продуманного символа. Я нахожу, что это очень верно говорят».

Рубежа конца старого театра и рождения театра нового, режиссерского, Московского Художественного, который сложился в процессе работы К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко над постановками в первую очередь пьес Чехова.

Наконец, рубежа двух систем оформления спектакля - декорационного искусства и действенной сценографии.